Подделок пёстрый карнавал

Невероятные истории шедевров, как материальных, так и духовных
Сообщение
Автор
Аватара пользователя
zagadki-istorii
Администратор
Сообщения: 454
Возраст: 43
Зарегистрирован: 16 окт 2015, 17:43
Пол: Мужской
Контактная информация:

Подделок пёстрый карнавал

#1 Сообщение zagadki-istorii » 22 июн 2018, 19:16

Читатели наверняка помнят, как великий комбинатор Остап Бендер в течение ночи написал «народную трагедию в шести частях», или сценарий многометражного фильма «Шея». Этот сценарий он продал за 300 рублей 1-й Черноморской кинофабрике. Правда, прочитать сценарий никто так и не удосужился, но это уж не вина автора. А журналисту Ухудшанскому он за 25 тугриков всучил собственноручно написанный сборник («Торжественный комплект») литературных штампов для создания идеологически выдержанных статей.

Надо заметить, что в обоих случаях король мошенников был совершенно честен. Он продавал эти творения именно как свои, а не чьи-то еще. Ему и в голову не приходило заниматься литературными мистификациями. А вот его предшественникам приходило, да еще как! Сейчас вы в этом убедитесь.

Чаттертон начинает и проигрывает


Жил-был в Англии юный поэт. Звали его Томас Чаттертон, и родился он 20 ноября 1752 года, а умер 24 августа 1770-го. Даже до 18-го дня рождения не дожил, так и остался юным в веках. Чем запомнился? Несколькими дошедшими до нас неплохими стихами. Прожил бы дольше, возможно, стал бы и поэтом выдающимся. Но так как не прожил, гадать на пустом месте смысла нет. Помните, как Пушкин рассуждал о возможной судьбе Ленского, не выстрели в него Онегин? То ли был бы поэт, то ли не было бы его, а был бы обыкновенный помещик, как сложится. Так что справедливее говорить о том, чем в самом деле успел прославиться Чаттертон: об искусных подделках поэм XV века.

Стихи, которые писал юный Томас от своего имени, хотя и печатались, денег приносили мало. И осуждать парнишку за то, что он решился фабриковать фальшивки, несправедливо: речь шла об элементарном выживании, а не о стремлении легко разбогатеть. «Жертвой» он выбрал приходского священника Томаса Раули, как раз в XV веке и жившего. Пусть-ка этот Раули, решил Чаттертон, «напишет» что-нибудь эдакое... поэффектнее. И вот на свет появляются поэмы «Элинор и Джуга», «Аэлла», «Сиятельная баллада о милосердии»... Но одно дело - сочинить поэмы «под старину», и совсем другое - доказать их подлинность. Помог случай. Однажды в церкви Святой Марии Чаттертон наткнулся на старинный ларец, содержавший документы и рукописи XV столетия. Он счистил с пергаментов тексты и нанес на них свои, благо криминалистической экспертизы тогда еще не существовало. Первую поэму опубликовали, подлинность ее сомнений не вызвала, некий критик по имени Грегори даже назвал ее «историей на редкость трогательной и прекрасной». Но вот дальше дела застопорились. Издателей не очень интересовали какой-то там допотопный Раули и его сочинения. Чаттергон поставил не на ту лошадь. Окончательно обнищав и не видя ровно никаких перспектив, он покончил с собой в убогой мансарде лондонского дома. Перед смертью он сжег все оставшиеся у него рукописи, в том числе и «авторства Раули».

Крах «дерзкой забавы»


Вокруг пьес Шекспира всегда кипели страсти. Как ни странно, до сих пор ведутся споры о том, действительно ли Шекспир их автор. Самую оригинальную версию на этот счет выдвинул в свое время еще ехидный Марк Твен. «Пьесы Шекспира, - заявил он, - написал другой человек, которого тоже звали Шекспир». Так или иначе, это признанная вершина мировой драматургии, и обнаружить доселе неизвестную пьесу Шекспира - настоящая сенсация. Именно такая редкостная удача выпала на долю молодого англичанина Уильяма Генри Айрленда. Премьера спектакля «Вортигерн и Ровена» была назначена на 2 апреля 1796 года. Режиссером выступил Ричард Шеридан, сам к тому времени уже знаменитый драматург, автор прославленной «Школы злословия». Были и другие претенденты, но Шеридан предложил Айрленду наивыгоднейшие условия и победил в «конкурсе». Актерский состав не оставлял желать лучшего, в нем блистали ослепительные звезды английской сцены тех лет: Маргарет Джордан, Диана Пауэлл, Синтия Миллер и великий, неповторимый Джон Кембл. Вот с него-то все, собственно, и началось... А может быть, лишь продолжилось.

В переполненном зале, как говорится, яблоку негде было упасть. Публика, очарованная магией имени Шекспира, внимала каждому слову... И с каждым словом все больше недоумевала. Как, эти бездарные монологи принадлежат перу гения? И это вялотекущее действие, построенное на примитивных и убогих сюжетных ходах, тоже сочинено им? Там и здесь в зале раздавались смешки, шиканье, топот. Вскоре наступила развязка. По тексту пьесы Джон Кембл должен был произнести реплику: «Да пресечется дерзкая забава!» И он произнес ее... С такой неподражаемой интонацией, что и самому неискушенному зрителю стало ясно: Кембл считает пьесу фальшивкой. А великий актер усилил впечатление, произнеся эти слова еще раз, да так, что зал взорвался хохотом... Все было кончено. Шеридан был настолько возмущен выходкой своего ведущего артиста, что уволил того с треском. Но как сам Шеридан оказался одураченным? Оказывается, не так прост был мистификатор Уильям Айрленд.

Пьеса - это серьезно!


1795 год. Подделка подписи Шекспира
Этот предприимчивый молодой человек работал в адвокатской конторе мистера Бингли, а отец его, слывший знатоком искусства и литературы, держал книжную лавочку. Как знать, может быть, от завсегдатаев этой лавочки юный Уильям и услышал впервые о судьбе Томаса Чаттертона. И возможно, именно там и тогда зародилась мысль последовать примеру Чаттертона, однако избегая его ошибок. А какая ошибка выглядела в глазах Айрленда самой главной? Неверный выбор «жертвы». Какой-то там Раули, которого никто знать не знает. Кому он нужен, на таком материале капитала не сколотишь. И Айрленд решил «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира». А что? Чем грандиознее вздор, тем охотнее в него поверят.

Айрленд подошел к подготовке со всей ответственностью. В конторе адвоката Бингли снял копии с известных подписей Шекспира, доступных по факсимильным публикациям. Изучил технологию производства нужных чернил. Изъял чистые листы из хранившихся в конторе старых документов. И вот, пожалуйста! Изготовлен «контракт об аренде дома» между Шекспиром и домовладельцем. Выглядела бумага настолько убедительно, что даже известные специалисты, такие как известный психолог Фредерик Иден, ручались за ее подлинность!

И подделки посыпались как из рога изобилия. Любовные письма Шекспира к будущей жене Анне Хэтэуэй, письма к друзьям, театральные договоры, расписки... Но все это было лишь прелюдией к главному удару - пьесе «Вортигерн и Ровена». И тут Айрленда подвела не плохая техническая подготовленность, она была как раз на высоте, а полное отсутствие литературных способностей. Одно дело расписки и договоры, даже письма еще ладно, может быть, написаны в волнении и для посторонних глаз не предназначались... Но пьеса - это уже серьезно. И закономерен был провал шарлатана. А много позже в книге «Подлинная история рукописей Шекспира» он признался в обмане. Но если подделки не принесли ему богатства, то определенную славу, можно сказать, составили. В «Британскую энциклопедию» его имя в связи с этой историей все же попало.

«Творец истории»


Класс литературных мошенников интернационален. Не миновала сия беда и Россию. Вспоминается бессмертный роман Булгакова «Мастер и Маргарита». «“Неужели мошенники? - тревожно спросил у гостя маг, - неужели среди москвичей есть мошенники?” В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали всякие сомнения: да, среди москвичей есть мошенники». Но персонаж, о котором сейчас пойдет речь, жил не в Москве, а в Санкт-Петербурге, хотя происхождение вел из грузинских дворян, а родители его поженились в Рязани. Это коллекционер Александр Иванович Сулакадзев (годы жизни - 1771-1829).

Однажды сидел он в своей библиотеке и размышлял над таким весьма известным произведением, как «Слово о полку Игореве». Обратил внимание на то, что в тексте лишь вскользь и невнятно обрисована фигура Бояна. Что ж, тем хуже для факта! Почему бы не подправить историю, решил будущий фальсификатор. Недолго думая, он состряпал «Боянову песнь Словену» в древнерусском стиле. Писал он на пергаменте красными чернилами, руническими буквами. Выглядело все это довольно убедительно и ввело в заблуждение многих, ведь тогда о русском язычестве мало знали. И мало кого насторожили нелепые имена, сочиненные Сулакадзевым по образцу славянских - например. Угоняй и Жирослав. Это у современного образованного историка сцена пира «Жирослава с Угоняем» не вызвала бы ничего, кроме смеха над одним звучанием «имен». А тогда сошло с рук, и мистификатор поспешил развить успех. Им была изготовлена «древняя» рукопись под названием «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах». И тут мало кто усомнился! Воодушевленный Сулакадзев, что называется, совсем обнаглел и выпустил «труд» о пребывании в Валаамском монастыре не больше не меньше как... апостола Андрея Первозванного. Это уж было слишком, за Сулакадзева взялись всерьез. Академик Михаил Сперанский удивлялся впоследствии, почему фальсификатору удавалось так легко дурачить людей. Ведь и с внешней стороны признаки подделки были очевидны. «Сулакадзев выработал какой-то особенный почерк, - писал академик, - похожий на уставной рукописный. По-видимому, он считал его соответствующим той древности, которую разумел в своих приписях».

Понятно, что влияние Сулакадзева упало до нуля, а имя его стало упоминаться только с кривой усмешкой. Дошло до того, что и подлинным старинным рукописям отказывали в аттестации, если выяснялось, что ранее они принадлежали Сулакадзеву. История по-своему отомстила мошеннику и посмертно. Когда его вдова в 1832 году попыталась продать коллекцию рукописей и архивных документов, сумму выручила ничтожную. А еще полвека спустя разрозненные экспонаты из собрания Сулакадзева предлагались в лавке петербургского книготорговца Шляпкина вообще за бесценок, как курьез.

Андрей БЫСТРОВ





Вернуться в «История исскуств»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 5 гостей