Первые русские фамилии появились в Великом Новгороде не позднее XII века. Это доказывают найденные на здешней земле созданные в XII-XIII веках поясные накладки с данными владельцев: «Петр Седов», «Руслан Могила», «Семен Дюжев» и др. А в летописном повествовании о Невской битве 1240 года, когда войска князя Александра Ярославича разгромили шведов, упоминаются новгородские граждане Костантин Луготиниц и Гурята Пинещинич.
Историки считают, что обычай называть человека не только по имени, но и по фамилии пришел в русские земли из сопредельного Великого княжества Литовского - государства, существовавшего в XIII-XVIII веках на территории современных Белоруссии и Литвы и имевшего тесные связи с Европой, где фамилии появились еще в X-XI веках.
В летописях XV-XVI веков упоминание фамилий становится привычным для всей Руси, именно так величали уважаемых людей - бояр, посадников, отличившихся воинов, богатых купцов и т.п.
Типичный процесс становления фамилии можно проследить на примере царского рода Романовых. Его основателем был живший в XIV веке московский боярин Андрей Кобыла, имевший пятерых сыновей: Семен Жеребец, Александр Елка, Василий Ивантей, Гавриил Гавша и Федор Кошка. Потомки Федора стали прозываться Кошкиными. Правнук Федора, сын его внука Захария Юрий уже именовался Кошкин-Захарьин, а его сын Роман - Захарьин-Юрьев. Следующее поколение детей - Никита Романович и Анастасия Романовна (первая жена Ивана Грозного). А потомки Никиты Романовича (сын Федор Никитич, будущий патриарх Филарет, и внук Михаил Федорович, ставший царем) именовались Романовыми в честь своего деда.
Как видим, фамилии даже самых уважаемых родов поначалу не были устойчивыми и могли меняться чуть ли не с каждым поколением.
Иногда вокруг именитых фамилий кипели нешуточные страсти. К примеру, представителям знаменитого рода Татищевых все время приходилось доказывать, что их фамилия происходит не от слова «тать» («вор», «разбойник»), а от сочетания «тать» и «ищи». То есть их предки не грабили, а, наоборот, ловили разбойников.
Процесс обретения фамилий привилегированными слоями российского населения продолжался в течение нескольких веков. Дворянам и купцам они были необходимы для оформления документов о купле-продаже, получении воинского звания, назначении на должность и т.п. Указ Петра I от 1719 года запретил любое передвижение граждан без проезжих писем или пашпортов. Это, безусловно, способствовало тому, что фамилии для вольных людей стали в России обязательными.
Многие российские дворяне по происхождению не были русскими. Поступая на службу, они переделывали свои фамилии на местный манер: именно так появились Карамзины (от тюркского Кара-Мурза) или Фонвизины (от немецкого фон Визен).
У крестьян, составлявших большинство населения, до отмены крепостного права в 1861 году фамилий, как правило, не было. Начиная с 1718 года в государстве примерно раз в 20 лет проводились ревизии - учет крестьян для обложения подушной податью. В так называемых ревизских сказках, подаваемых помещиками, указывались имя и отчество владельца двора, а также имена членов его семьи. Фамилии там фигурировали крайне редко - и в основном только на северных территориях, где крепостного права не было (к примеру, в ревизских сказках упомянуты холмогорец Михаил Ломоносов и няня Пушкина новгородская крестьянка Арина Родионовна Яковлева).
Самые интересные фамилии имели русские священнослужители. Чтобы четко отличить одного попа Ивана от другого, начиная с XVIII века им сначала давали фамилию с указанием на церковь, где они служат: Рождественский, Покровский, Никольский и т.п. Но названий церквей было не так много - и для священников начали изобретать красивые фамилии: Добролюбов или Боголюбский.
Позже этот процесс переместился в духовные ученые заведения, где всем воспитанникам давали красивые, непохожие на другие фамилии. Например, по цветам: Бальзаминов, Тюльпанов, Розов; по библейским именам и названиям: Авессаломов, Иерихонов, Назаретский; по минералам: Аметистов, Бриллиантов, Изумрудов. Сами семинаристы шутили по поводу своих фамилий: «По церквам, по цветам, по камням, по скотам и яко восхощет его преосвященство».
Фамилии для будущих священников образовывали не только от русских, но и от иностранных слов: Бобров становился Касторским (от латинстого castor - «бобер»), Хлебников - Артоболевским (от сочетания греческих корней, которое означает «макаю хлеб в вино»). В архивных документах есть упоминание, что семинарист по фамилии Пьянков превратился в Собриевского (от латинского sobrius - «трезвенник»).
В 1825 году император Николай I издал указ «О замене непристойных фамилий у нижних чинов», согласно которому неприличные фамилии солдат и казаков (самой безобидной из которых была Вислогузов) менялись на нейтральные - обычно образованные от имен их отцов, например Петров или Степанов.
В то же время указ не касался тех, кто не служил в армии. Известно, что купчиха первой гильдии Наталья Симеоновна, пожертвовав крупные суммы для обустройства приютов и госпиталей, обратилась к императору с нижайшей просьбой поменять свою фамилию, которую можно благозвучно воспроизвести как Семизадова. Николай I расхохотался и начертал на прошении резолюцию: «Заслуги обильны, и посему фамилию сменить - хватит и пяти!» После чего Наталья Симеоновна стала (опять же, в благозвучном воспроизведении) Пятизадовой.
Самым простым было образовать фамилию по имени отца или деда - и в стране появились новые Ивановы, Петровы и Сидоровы. Некоторых работников ценили за профессию - отсюда пошли Сапожниковы, Плотниковы или Телегины. Часто бывших крепостных записывали по названию деревни или фамилии прежнего хозяина - и тогда все жители Плетневки становились Плетневыми, а количество Шуваловых или Шереметьевых возросло в сотни раз.
Документы составлялись при непосредственном участии помещиков, которые могли дать волю своей фантазии, величая крестьян Косоруковыми, Дурневыми и Скотиниными.
Писари, заполнявшие паспорта, не всегда отличались грамотностью, и в результате разница в написании некоторых фамилий сохранилась до наших дней: Авдеенко и Овдеенко, Шипицын и Шипицин и т.п.
После революции 1917 года советская власть стала выдавать новые документы. От многих граждан в адрес рабоче-крестьянского правительства стали поступать просьбы о смене фамилий на более благозвучные или связанные с новыми идеями. Например, группа моряков Черноморского флота прислала коллективное письмо: Кобелев хотел стать Скобелевым, Дураков - Виноградовым, Гнилоквас - Степановым, а Севрук пожелал отныне революционно именоваться Гарибальди.
В итоге в марте 1918 года вышел указ Совнаркома «О праве граждан изменять свои фамилии и прозвища», после чего на волне идеологического энтузиазма в стране появились Октябрьские, Пятилеткины, Совдеповы, а также новые Ленины, Сталины и Троцкие (последним потом пришлось горько пожалеть о своем решении).
Правда, этот документ действовал только до начала 1930-х годов. Потом, поскольку произвольная смена фамилий сильно осложняла деятельность НКВД, к указу приняли дополнение о необходимом согласии местных органов власти, получить которое было крайне сложно.
В 1930-1940-е годы фамилии приобрели жители Средней Азии и Северного Кавказа - там к именам отцов попросту прибавили суффиксы -ов или -ев: Гамзатов, Магомедов, Абаев. А последними в нашей стране в начале 1950-х годов паспорта с фамилиями получили жители Крайнего Севера. Их имена были слишком сложными для произношения и записи - и людей переназвали по русскому образцу: был Тымнэвакат (от чукотского «шагающий куда попало») - стал Иван Петров. Хотя иногда такому человеку давали только русское имя, как, к примеру, известному писателю Юрию Рытхеу (от чукотского «неизвестный»), а прежнее имя становилось фамилией.
На сегодняшний день самая распространенная фамилия в России - Смирновы, их количество составляет почти 2% населения страны. Второе и третье места делят Ивановы и Кузнецовы - примерно по 1,5%. Правда, если к Кузнецовым прибавить «родственные» фамилии с указанием на ту же профессию (Ковалев, Коваленко, Ковальчук и другие), то вместе они составят более 3% - и уверенно займут первое место, что соответствует общей тенденции: фамилии с указанием на данный род занятий (английская Смит, немецкая Шмидт, литовская Кальвиш и т.п.) суммарно являются наиболее распространенными в мире.
Николай МИХАЙЛОВ