Редко можно встретить молодого человека, который в выборе профессии руководствуется не собственным желанием, а понятием общественной пользы. А юноша по имени Валентин из родовитого, но обедневшего семейства Войно-Ясенецких был именно таков. Он с детства страстно любил рисование и добился в живописи изрядных успехов. Однако, когда пришло время выбирать род занятий, предпочел обратиться к медицине как более общественно полезной профессии.
Валентин объявил родителям, что не имеет права заниматься тем, чем ему хочется, когда столько людей страдают от тяжелых болезней, и поступил на медицинский факультет Киевского университета. Учился Войно-Ясенецкий отлично, ему прочили блестящую научную карьеру. А по окончании учебы юноша удивил соучеников и преподавателей тем, что пожелал стать земским врачом: эта профессия славилась безденежьем и необыкновенно высокой врачебной нагрузкой. Сам выпускник был раздражен всеобщим изумлением, ведь ему казалось очевидным собственное желание «сделаться мужицким врачом». Валентин успел послужить Отечеству в Русско-японской войне в составе Киевского госпиталя Красного Креста, жениться на медсестре, давшей обет безбрачия, но забывшей о нем под напором молодого талантливого хирурга. И, наконец, окунулся с головой в земские медицинские будни.
Работоспособность его была поистине уникальной. За день доктор мог преодолеть расстояние в несколько десятков верст, объезжая округу для посещения пациентов, трудился по 15-16 часов в сутки, успевал не только заниматься практикой, но еще и уделять время теоретической работе. Известны данные за 1915 год: за это время Войно-Ясенецкий провел более тысячи разнообразных хирургических операций. Причем, по свидетельству очевидцев, если под рукой не находилось нужных инструментов, в дело у него шло все - от слесарных щипцов до гусиных перьев, а в качестве нитей использовались женские волосы нужной длины. В 1916 году молодой медик с блеском защитил докторскую диссертацию на тему регионарной анестезии. Это был по тем временам самый щадящий для пациента, однако сложный для врача метод обезболивания: уколы делались по ходу нервных стволов, что позволяло ограничить область блокады.
Валентин Феликсович продолжал бы и дальше самоотверженно трудиться на избранной ниве, но у жены обнаружилась страшная болезнь - туберкулез. Ради смены климата он принял предложение возглавить Ташкентскую городскую больницу. В Ташкенте семью, в которой росли уже четверо детей, застала революция.
В 1923 году Войно-Ясенецкий тайно принял сан епископа, а вскоре после этого был арестован за «контрреволюционную деятельность» и приговорен к ссылке (всего в ссылках профессор провел около 11 лет). Когда ссыльного посадили в поезд, состав еще полчаса не мог тронуться с места - люди легли на рельсы, стараясь помешать отъезду владыки из Ташкента.
Прибытие Войно-Ясенецкого к месту каждой новой ссылки протекало по общему сценарию, повлиять на который власти, видимо, не могли. На въезде в город или деревню его встречали толпы желающих получить благословение от подвижника. Официального права на работу ему обычно не давали, но это ничего не значило: врач принимал людей на дому, по нескольку сотен в год. В выходные дни на дому же он проводил богослужения. Однажды по приказу туруханского партийного начальника медика отправили в ссылку «за полярный круг», однако пробыл он там всего несколько месяцев. В городской больнице умер крестьянин, поскольку сделать ему операцию было некому. Родственники покойного, похватав топоры и вилы, отправились громить ГПУ, требуя «вернуть доктора». Пришлось срочно возвращать ссыльного обратно в Туруханск. Валентину Феликсовичу неоднократно предлагали сокращение сроков ссылки за отказ от сана, но на сделки профессор идти не желал.
В 1937 году Войно-Ясенецкого арестовали в третий раз по обвинению в создании «церковно-монашеского заговора». Пройдя недели непрерывных допросов, измученный уже немолодой человек продолжал заявлять следователям: «Я являюсь идейным и непримиримым врагом советской власти. Это враждебное отношение у меня создалось после Октябрьской революции и осталось до сего времени». Биографы Войно-Ясенецкого и сегодня не могут объяснить, как после подобных заявлений он не был немедленно приговорен к расстрелу, ведь смертные приговоры выносились за одно подозрение в сходных убеждениях. Однако ученый-священнослужитель снова уцелел и отправился в ссылку в Красноярский край.
Едва началась Великая Отечественная война, Валентин Феликсович отправил телеграмму «всесоюзному старосте» Калинину с предложением отправить его работать по специальности на фронт или в тыл. В результате под началом ссыльного профессора оказался Красноярский эвакогоспиталь. В прочих городских госпиталях Войно-Ясенецкий трудился консультантом, успевая за сутки сделать еще и 3-4 операции. Когда находилось время подумать о душе, он уходил молиться в тайгу, потому что ни одной целой церкви в городе не было. И как только без отрыва от госпитальной работы владыке поручили возглавить Красноярскую епархию, в первую очередь он добился восстановления небольшой церкви неподалеку от Красноярска. Поскольку священников отчаянно не хватало, владыке приходилось также лично проводить церковные службы. Опыт Войно-Ясенецкого был уникален - до него никому не удавалось совмещать работу хирурга с церковным служением, причем в обеих ипостасях он имел непререкаемый авторитет и пользовался всеобщим уважением.
Государство отметило труды священнослужителя медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», но ответная речь несгибаемого пожилого профессора повергла партийную аудиторию в ужас. Вместо благодарности за награду он обрушился на государство с критикой за то, что ему пришлось потерять 11 лет, когда его «таскали по острогам и ссылкам», вместо того чтобы в это время спасать жизнь и здоровье людей. На предложение забыть прошлое и жить будущим владыка резко ответил, что забывать ничего не намерен.
Медаль оказалась не последней наградой, которую получил хирург-архиепископ. Одновременно он был награжден почетным правом носить на клобуке алмазный крест, Сталинской премией I степени в области медицины. Из 200 тысяч рублей
премии 130 тысяч он сразу же перечислил в фонд помощи детям, осиротевшим в годы войны.
Последние годы жизни Валентин Феликсович провел в Симферополе в должности архиепископа Симферопольского и Крымского. Одновременно он консультировал в военном госпитале, читал лекции для крымских врачей и работал над переизданием своих работ. В 1955 году архиепископ полностью утратил зрение, но продолжал диктовать мемуары и принимать на дому больных. В последние годы жизни Войно-Ясенецкий работал над рукописью, которая должна была объяснить весь его жизненный путь: это был двухтомный труд под названием «Дух, душа и тело» - рассуждение о единстве науки и религии.
Скончался религиозный и научный подвижник 11 июня 1961 года, в День Всех Святых, в земле Российской просиявших. Городские власти изо всех сил старались, чтобы его похороны не превратились в народную демонстрацию, но люди, пришедшие проводить владыку в последний путь, обступили катафалк плотным кольцом, так что ему пришлось ехать медленно, образовавшаяся похоронная процессия около трех часов медленно следовала через весь город на кладбище.
По искренней молитве к святителю Луке до сих пор исцеляются многие больные, в том числе и страдающие онкологическими заболеваниями. Недаром на иконах святителя изображают держащим в руках хирургические инструменты. А в 2000 году его имя Архиерейским собором РПЦ было внесено в списки для общецерковного почитания.
Анна НОВГОРОДЦЕВА