Основатель и расхититель
Во второй половине царствования Елизаветы Петровны огромным влиянием пользовался генерал-фельдмаршал, конференц-министр и изобретатель граф Петр Шувалов. При его активнейшей поддержке в стране появилось первое кредитно-финансовое учреждение - государственный Дворянский заемный банк. Он выдавал дворянам ссуды под залог земли.
А чтобы высокородные клиенты не замарали себя общением с невысокородными, для купцов был создан отдельный банк - Купеческий. Причем Дворянский банк подчинялся Сенату, а Купеческий - Коммерц-коллегии. Еще один банк - Медный - должен был укрепить российские финансы. Он выдавал кредиты медными деньгами, а назад получал серебряные монеты, имевшие хождение в Европе.
В начале XVIII века шотландский аферист Джон Лоу создал во Франции государственный банк, но после его краха бежал из страны. А вот российские чиновники, обанкротив Дворянский заемный банк, остались на своих постах, получив изрядную прибыль. Дело в том, что банк они учреждали не для развития предпринимательства в России, а для развития собственного бизнеса. Поэтому сразу создали себе весьма льготные условия по кредитам.
Кредиты выдавались под 6% годовых на 18 лет без обязательств выплачивать проценты ежегодно. Всего было выдано кредитов на 3,2 миллиона рублей. Самый большой, естественно, получил сам Петр Шувалов - 473 тысячи рублей. Его родственник Сергей Ягужинский - 150 тысяч. Не обидели и других вельмож.
Уже тогда возникла практика «откатов». Например, Уильям Гомм, выкупивший право экспортировать российский лес, получить кредит не мог, поскольку был иностранцем. Но в виде исключения ему выдали 300 тысяч рублей на 30 лет. Правда, большую часть суммы он отдал Шувалову, а себе оставил лишь 120тысяч.
Ничего удивительного, что первый российский банк обанкротился. Правда, это произошло уже после смерти Шувалова. Дворянский и Купеческий банки расформировали, а на их основе создали Государственный заемный банк. Точно так же накрылись «медным тазом» коммерческие банки Петербурга и Астрахани, созданные в 1764 году для развития внешней торговли.
Хочу - отдам, не хочу - не отдам

Больших расходов требовал российский флот в Средиземном море. Вмешательство в польские дела тоже влетало в копеечку. Екатерине II пришлось взять крупный заем за границей - в банкирском доме «Раймонд и Теодор де Смет». В России появилась еще одна проблема - постоянно растущий внешний долг. Скажем, все расходы на русскую армию во время войны с Турцией 1787-1791 годов профинансировал голландский банкирский дом «Гопе и Ко». Разумеется, деньги давались с условием возврата и под проценты.
А банкиры в нашей стране - и русские, и иностранцы - почему-то заболевали специфической «банкирской болезнью». Они начинали считать чужие деньги своими.
Жертвой этой «болезни» пал и придворный банкир Сутерланд. В России он столкнулся с новым для себя явлением - необязательностью возврата кредитов. К примеру, Григорий Потемкин взял у нег в долг 700 тысяч рублей, а отдавать не собирался. Заставить светлейшего князя расплатиться по кредиту не было ни малейшей возможности. Сутерланд погоревал, но сделал выводы: сам стал запускать руку в банковскую кассу.
Гавриил Державин вошел в историю не только как выдающийся поэт, но и как видный государственный деятель. Именно он контролировал расследование дела в отношении Сутерланда. Когда у банкира обнаружилась недостача двух миллионов казенных денег, он объявил себя банкротом, а потом отравился.
В ходе расследования выяснилось, что Сутерланд действовал не в одиночку. Ему помогали высокопоставленные сановники. Державин докладывал об этом Екатерине II, но, разумеется, никто из «шишек» не понес наказания.
Нерядовой кассир
После отмены крепостного права страна начала путь к капитализму. В царствование Александра II Россию охватил банковский бум.
В тогдашней полиции не существовало структур, ответственных за борьбу с экономической преступностью. Положение до некоторой степени спасал энтузиазм отдельных сыщиков. Они, конечно, не разбирались в тонкостях банковского дела, но умели наблюдать и делать выводы.
В 1879 году сотрудники обратили внимание на разгульный образ жизни двух людей - Ландвагена и Шеньяна, являвшихся членами правления Кронштадтского коммерческого банка. Сыщики выяснили, что Ландваген и Шеньян несколько раз выдавали поддельные векселя. Полиция настояла, чтобы в банке была проведена ревизия. Она выявила растрату на сумму в полмиллиона рублей. Дело было передано в суд.
Ландвагена приговорили к заключению в работном доме на 2,5 года, остальных подсудимых - «к лишению всех особых прав и преимуществ и к ссылке».
В начале 1880-х годов сыщики Саратовской полиции получили сообщение от осведомителя, что председатель правления Саратовско-Симбирского земельного банка Алфимов ведет жизнь, неподобающую дворянину и отставному полковнику. Спутался с авантюристом и мошенником Борисовым, не вылезает из казино, где ежедневно просаживает деньги.
По оперативной информации, Алфимов получил в банке ссуду - 1 250 000 рублей - под залог своего имения, которое не стоило и ста тысяч. Сыщики наняли специалиста по недвижимости и тайно отправились осматривать имение банкира. Результаты осмотра подтвердили, что осведомитель в общем и целом был прав. Стоимость имения, по оценкам специалиста, составляла 120 тысяч рублей.
Естественно, в банк направили ревизоров, которые выявили «неправильное ведение счетоводства, исчезновение складочного и запасного капиталов», задолженность в размере 456 787 рублей, а также массу служебных подлогов и злоупотреблений. Алфимов и другие нечистоплотные сотрудники банка были приговорены к высылке в Сибирь.
Значительный общественный резонанс вызвало дело Юханцева, рядового кассира Общества взаимного поземельного кредита, который в течение пяти лет сумел украсть более двух миллионов рублей - огромную сумму для того времени. На эти деньги можно было купить не просто какой-нибудь свечной заводик, а большое предприятие. Но Юханцев никаких заводов не покупал, а банально прокутил миллионы в кабаках под развеселое пение цыган.
Банкрот берёт кредит
В 1881 году художник Владимир Маковский написал картину «Крах банка». Ее сюжет основан на реальном событии - банкротстве Московского коммерческого и ссудного акционерного банка.
Этот банк был учрежден в 1870 году. Для заведования иностранными операциями из Варшавы пригласили Генриха Ляндау, бывшего владельца банкирской конторы. Ему положили неплохое жалованье - 12 тысяч рублей в год. Но денег никогда не бывает много.
Ляндау помог разорившемуся прусскому предпринимателю Бетелю-Генри Струсбергу получить кредит - 8,2 миллиона рублей. Это притом что акционерный капитал банка составлял всего три миллиона. Удивляться не следует: примерно четверть кредита Струсберг «откатил» заведующему отделом Ляндау и директору банка Полянскому.
Не стоит удивляться и тому, что уже в 1875 году Московский коммерческий и ссудный акционерный банк обанкротился. Правда, члены совета банка успели продать свои акции и снять деньги со счетов. А сразу же после банкротства они имели наглость отправиться в Петербург и потребовать у министра финансов денег для поддержания их финансового учреждения на плаву.
Вместо этого банкиры попали под суд. Но наказание не был особо строгим: Струсберга выслали из Россия, а Полянского и Ляндау сослали на год в Томскую губернию.
Подобные скандалы на долгие годы подорвали доверие к частным банкам. А государство стало все больше регулировать и контролировать деятельность акционерных банков, что, с одной стороны, позволяло защищать интересы вкладчиков, но с другой - замедляло экономическое развитие.
Олег ЛОГИНОВ